«В краю дураков» группы ТЯЖЁЛЫЙ ДЕНЬ – одна из тех пластинок, которая не может похвастаться своей продолжительностью звучания, но имеет очень насыщенную и яркую историю, которая могла бы стать прекрасным сюжетом для художественного фильма. О пластинке и песнях, находчивости и приключениях поговорим с музыкантами Сергеем Чесноковым и Владимиром Бажиным, которые ответили на все интересующие нас вопросы.

Почему такой необычный формат пластинки: на одной стороне можно услышать вашу музыку, а на обратной – музыку французского коллектива? Творческий кризис или вынужденная мера?

Сергей Чесноков:

– Это была идея нашего директора Татьяны Даниловой. Летом 1990-го мы ездили во Францию и там познакомились с музыкантами, встретились с издателями, выпустившими сборник «Destruika», на котором, кроме нашей группы, представлены были МАСТЕР, ЧЁРНЫЙ КОФЕ, ШАХ, КОРРОЗИЯ МЕТАЛЛА, ФОРТ РОСС. После этих встреч было решено пригласить французов с нами по России проехаться и заодно выпустить совместную пластинку. Это – с одной стороны. А, с другой – на меня одного неожиданно упала забота написания нового материала: мне нужно было за лето 1990 года одному сделать музыку с аранжировками.

До своего ухода из коллектива в начале 1990 года Владимир Бажин имел возможность полтора года делать в рамках группы исключительно свои песни (с осени 1988 до начала 1990), исполнять их на концертах, дорабатывать и прочее. Я не относился к этому отрицательно и не говорил, что мне это неинтересно. Наоборот, я был заинтересован в появлении песни уровня «Дай мне знать». Был период, когда Владимир приносил свои песни, и для него Илья Кормильцев писал тексты. Можно вспомнить песни «Львиное лето» или «Хищные вещи века». Последняя исполнялась даже в Ирландии в мае 1989 года. Других песен не было, а программу нужно было играть длинную – давно пора было делать что-то новое, хоть и в сыром виде.

Мои же песни Бажин не особо хотел исполнять, например, были ранее проблемы с песней «Песенный Суздаль», позднее ситуация повторилась с песней «Сделай вздох»– он говорил, что не понимает текст, музыку, ну и тому подобное.

Я не видел смысла заниматься написанием песен «в стол» и дал возможность Володе «высказаться», раз он так этого желает. А в начале 1990-го я узнаю, что он уходит в новую группу Валерия Гаины GAIN.

Из пишущих музыку в группе остаюсь я один – Алексея Никаноровауже давно нет в группе, – но Татьяна уверяет, что у нас всё равно должен получиться интересный проект, мол, с Бажиным ничего не поделаешь, а у неё есть обязательства, и я должен материал на пластинку выдать, причём очень быстро.

Владимир Бажин:

– По поводу песен скажу так: Илья Кормильцев написал для меня только пять текстов в 1988 году. Из них я использовал только два, при этом, одну демку потерял, вторую записал в 1992-ом – это песня «В каждой клетке зверь», аранжировка и микс были Святослава Куликова. В составе ТЯЖЁЛОГО ДНЯя её не использовал.

Всё, что я написал и что со второго альбома исполнялось на концертах, – это «Огонь», или «Принимаю огонь на себя» (точнее, вокальная часть песни, а вторая часть – инструментал, авторства Чеснокова – Никанорова, была уже присоединена к ней) и «Бегство из невезения» – обе на слова Олега Никонова. И смутно помню, вроде, одну новую песню, наспех аранжированную, один раз исполнили на концерте, и всё на этом закончилось.

Проблемы с песнями действительно существовали. Тот же «Песенный Суздаль»: Сергей как автор настаивал на точном исполнении нот его инструментальной мелодии, а я настаивал, что текст диктует некоторые вариации, в итоге я оказался прав, и песня получилась.

В случае со «Сделай вздох» мне пришлось ехать к автору текста Александру Шагановуи дорабатывать текст вместе с ним: он писал, а я одобрял.

А теперь о моем уходе. Мне позвонили и пригласили в новый проект Валерия Гаины GAIN. Это было интересно, но были и свои минусы – чужой материал.

В ТЯЖЁЛОМ ДНЕ тогда царил «разброд и шатания». Концертов не было, как раньше: народ остыл к тяжёлому року, ЛАСКОВЫЕ МАИ и им подобные под фанеру опустошали карманы меломанов. Как-то приехали мы в Томск, кажется, и после концерта поинтересовались у одного из зрителей, почему так мало людей в зале? А он в ответ: «Вчера приезжала группа … (типа ЛАСКОВЫЙ МАЙ, но другая), пять концертов за день дала, все деньги у потенциальных зрителей закончились». После звонка из GAIN я собрал ТЯЖЁЛЫЙ ДЕНЬ обсудить наши планы на будущее… и то, что Сергею не интересно делать мои песни. Не буду утверждать, что все треки, что я предлагал, были хороши, но тут было дело принципа. И ещё мне намекнули, что если мне что-то не нравится, то меня могут заменить на другого… Как говорится – флаг в руки. И я ушёл в GAIN.

Уход Владимира Бажина для вас стал катастрофой?

Сергей Чесноков:

– Да, к моменту его ухода была проделана огромная работа. Мы записали вторую пластинку с англоязычными вариантами песен в качестве демо для зарубежа, сняли видео с Володиными гримасами и кульбитами.

Нами заинтересовались, и мы должны были ехать играть в Ирландию, потом в Англию, а далее во Францию на фестиваль… Всё было ориентировано на Володю, на его имидж и вокал. Все рекламные материалы были уже разосланы зарубежным партнерам, и тут он уходит!

Как пришлось выходить из положения, которое, честно говоря, не из простых?

Сергей Чесноков:

– Да, мягко говоря, непростое. В январе-феврале 90-го Татьяна Данилова встречалась с Борисом Зосимовым, и они как деловые люди обсуждали план «раздела» Владимира на переходный период. Летом GAINдолжен был ехать в Штаты на смотрины, а до этого репетиции, запись демо и видео. А у нас уже было распланировано 30 концертов по Сибири и Дальнему Востоку, а потом зарубежные гастроли.

Договорились, что Володя поедет с нами в тур и потом в Ирландию. Поехали. Но Володе звонила каждый день, по-моему, Оля Чайкои требовала его возвращения назад в Москву. В конце концов доехали мы только до Байкала, и Володя сорвался назад в Москву.

В Ирландии всё замечательно было. На концерт прилетели посмотреть на нас представители английской фирмы «Rondo», они заинтересовались и даже тексты на английском предложили переписать.

Я подозреваю, что их не поставили в известность, что Володя уходит, иначе бы не приехали. Татьяна вела переговоры с расчётом, что Володя ещё может вернуться после «покорения» Америки. Но он дорабатывал с нами уже без особого настроения. Видимо, мысли все были уже там – далеко-далеко за океаном.

Приехали мы из Ирландии в конце мая, насколько я помню. А в августе надо было во Францию ехать на фестиваль. И уже окончательно стало ясно, что ехать придётся без Володи. Кто-то должен был его заменить, но задача не из лёгких: если даже найти человека с похожим вокалом, то что делать с фирменной сценической фишкой, пластикой, спортивными трюками, мимикой… Понятно – Владимир-уникум, и точно такого второго не сыскать. Бажин со спортом очень дружил. Рассказывал, что по четыре часа в день занимался. Он в поездки по стране брал с собой экспандер и занимался, чтобы как-то форму поддерживать. А длинные гастроли не любил – нельзя было полноценно качаться. Но мы не собирались сдаваться и отменять такую поездку.

Владимир Бажин:

– Никаких особых планов у ТЯЖЁЛОГО ДНЯне было, возможно, от меня их скрывали. Я считаю, что это был шантаж, чтоб я остался в группе.

У нас было несколько выступлений, насколько помню – Братск, Иркутск и какой-то городок у Байкала – вроде, выступали мы там 8 марта, впускали всех в ДК – город платил – был биток стоячий. Помню, во время концерта я пошёл вдоль сцены, чтобы дать покричать в микрофон тем, кто стоял впритык, а в зале, напомню, биток народу. Какой-то парень схватил микрофон, пытаясь вырвать его у меня. Ха… Я не дал, освободился от его захвата и врезал ему по кумполу микрофоном (несильно), в это время Серега играл соло… После концерта на сцену некоторые зрители пришли за автографами, и тут я увидел этого чувака, которому врезал микрофоном… Чел выше меня на полторы головы, здоровенный, как говорят, косая сажень в плечах. Ну, думаю, сейчас будет драка: я же после концерта – разогрет и в общем готов… Чувак подошёл ко мне, резко разорвал рубашку на груди (пуговицы в стороны… ) и говорит: «Распишись!» Я ему: «Что, прям на груди?» (Голой!) Он: «Ну, да!» Расписался синей шариковой ручкой. Вот такие у нас люди в стране… Добрые. Мобильников тогда не было, и никто из Москвы мне не звонил во время гастролей, а активно звонили на мой домашний номер, когда я был в Москве.

Я всегда, на всех концертах, выступал, как в последний раз, – в этом мой секрет, иначе нельзя – будет лажа…

Мне кажется, что задача найти высококлассного вокалиста в такой короткий срок была неосуществима!?

Сергей Чесноков:

– Тут целая история. Времени было совсем немного: нужно было найти человека, выучить с ним программу на час с лишним, да и в то время органы безопасности долго проверяли человека, перед тем как из СССР выпустить за границу. Таким образом, на поиски у нас оставался месяц. Татьяна Данилова дала объявление в газету «Московский комсомолец», с миллионным тиражом, о поиске вокалиста – в редакции к нам хорошо относились: наш «Песенный Суздаль» у них в хит-параде побывал, статью про группу сразу после «Фестиваля Надежд» выпустили и приглашали выступать на «Звуковые дорожки». Мы посадили человека на телефон, и через несколько дней на прослушивание записалось примерно 450 человек. Прослушали мы 40-45 кандидатов и поняли, что не успеваем – в основном пришли тусовщики: как говорится, посмотреть на людей и себя показать. Выходили и исполняли на сцене две самые сложные песни. Но всё же в первом потоке было несколько поющих людей. Один очень даже сильный был, но, когда начали общаться, оказалось, что ему 17 лет, приехал откуда-то далеко с Севера и «завтра» в армию забирают. Удивил – всё-таки много талантов в стране – талантливый, но очень молодой. Остановились на другом кандидате, хоть и не совсем подходил голосом, но он начал опаздывать на репетиции. Стало понятно, что нельзя с таким человеком серьёзно работать. И ещё поняли, что нельзя человека неизвестного или без рекомендации в нашей ситуации принимать в группу. Но параллельно мы занимались поисками среди музыкантов, подключили так называемое «сарафанное радио». Кто-то из музыкантов посоветовал обратить внимание на Женю Баданова. Мы с ним попробовали основные песни попеть – потенциал хороший, но, чтобы на нашем уровне и после Володи, конечно, не хватало в данном случае подготовленности. Я показал его Татьяне. Она, увидев его, сказала: «Смотри, он очень на Бажина похож!». Я ответил, что только не голосом. Поговорив с Евгением, она выяснила, что в детстве тот занимался хореографией, что может кое-что при определенной работе показать. Всё – этого было достаточно.

И это только начало. Самое главное впереди. Теперь надо было сделать из него двойника: «Фантомас надевает маску».

Заинтриговали. Что же дальше происходило?

Сергей Чесноков:

– Все рекламные материалы были давно отосланы, и группу ждали именно с Володей – со своей фишкой.

У нас в группе техник работал, Витя «Оверкилл», на котором Бажин на сцену выезжал в финале концерта с козой, приставленной ко лбу. У Вити хайер был мощнейший, и он как раз собирался постричься под ноль. Татьяна узнала об этом и попросила его подойти к ней, ножницами ему его отстригла прямо на репетиции, и начала прилаживать на голову Баданова, у которого на тот момент были короткие волосы, в итоге получился хохол очень похожий на бажинский (фото с ним есть на обложке журнала «Музыкальный Олимп», у меня где-то был экземпляр). Так решался вопрос подгонки бажинского «двойника». Дальше было ещё смешнее. Татьяна говорит Баданову: «Раздевайся давай!» Он не понял, но если директор требует... Только разделся, откуда-то выскочили из-за сцены две модельерши: Ира Афонина с подругой – и начали его измерять. Татьяна говорит: «Да, немного недотягивает по размерам, но здесь подложим что-нибудь (костюм сценический: сетка, такая как у Бажина, но видоизменённая). Ну и, конечно, придётся в спортзал походить». Он ходил ещё с вокальным педагогом заниматься, и хореограф профессиональный ему помогал бажинские трюки освоить для сцены. Но получалось как-то по-другому, хотя тоже интересно и весело. Главное – визуально двойник был готов. Ну а голос оставили на дальнейшую перспективу. Хотя в этот период песня «Даль великая»под Баданова как раз делалась, под его голос. Эта песня является продолжением «суздальской» темы.

Летом мы уже репетировали семь новых песен. Хорошо, что Александр Шаганов помог – сам я тексты не писал, а он так и сказал: «Выручу вас». Он верил в коллектив и почему-то не рассматривал Владимира Бажина как ключевое звено в группе. Ему Юрий Забелло даже больше нравился.

– Очень насыщенный период в жизни группы. Расскажите о записи пластинки.

Сергей Чесноков:

– В начале 90-х по примеру Запада появилась профессия под названием «продюсер»: кто-то должен стоять над музыкантами более сведущий, опытный и знающий конъюнктуру музыкального рынка. У нас Татьяна и Юрий Богданов примеривали неофициально этот титул. Они даже этот вопрос выясняли в студии между собой. Татьяна стала задавать концепцию развития группы, Юра же должен был звуковую концепцию выруливать. В общем это предтеча игры в продюсеров на нас отрабатывалась. Тогда казалось, что нужно экспериментировать со звуком и аранжировками. Время-то ушло, всё стремительно изменилось. Металлическая волна затихала, и возник вопрос: «Для кого мы играем?». Даже если бы мы продолжили в направлении «Принимаю огонь на себя»с трэшем, то это было бы слишком сложно и интеллектуально для «пауковской» тусовки, у которого был талант собрать стадион тинейджеров. Но мы считали, что это не наша тусовка. Ещё в провинции была инерция определенная. Мы ездили, и люди радовались там всему.

Записывали альбом в большой студии «Мелодии». Ещё когда мы работали над нашей предыдущей пластинкой, Юрий говорил: «Вот посмотрите, как звучат самые лучшие западные группы. Они продают по двадцать миллионов дисков, поэтому вам нужен более комфортный звук, аранжировки другие, контрапункты гитарные, подпевки». Юра до этого, по обмену опытом от «Мелодии», побывал на студии, где записывались DEF LEPPARD. Это сильно на него повлияло: он всякие фишки современные там узнал и очень хотел опробовать их на нас. Конечно, он был авторитет и единственный, кто мог дать совет, как правильней десантироваться на зарубежные фестивали. Но в голове не укладывалось, что общего у нас с DEF LEPPARD? Вторую пластинку записали без экспериментов, а на третьей я пообещал сделать так, как он советовал. Я дал ему демо и думал, что он будет требовать что-то переделать. Но, на моё удивление, он всё принял и одобрил. Никаких советов по аранжировке не давал, и звук мы тоже не искали. Правда, он хотел сэмплировать малый барабан – он блекло звучал. Но не воплотил это в жизнь, не успел. Вот тут вновь в группе появляется Владимир Бажин. Татьяна Данилова была недовольна вокалом Евгения, наступал момент записи, а он всё ещё числился в стажёрах. Тогда она позвонила Бажину, который после американской поездки с лета 90-го отдыхал – проект GAIN прекратил своё существование. С Володей и был записан альбом – три песни с ним отлично получились.

Записывались по сменам. Одна смена длилась четыре часа. За четыре часа писались барабаны с отсрочкой, то есть несколько дублей, а потом выбирали лучший; бас записали за полтора часа, а гитары прописывали ночью. Врубили громко аппараты в большой студии, и к нам разъярённые классики прибежали: мы всем мешали, но Юра был невозмутим. Правда, засыпал: склонится над пультом, и как будто всё в порядке. Бывало, играешь: не останавливает – значит, вроде, всё хорошо. Вот начинается следующая песня, магнитофон записывает, а Юра так и сидит, склонившись... Подходишь, а он спит. Потом встрепенётся: «Ой!». Ну и так дальше. Мы знали, что он часто в три места успевал на запись за день. Был очень востребован. Все треки записали и поехали в Австрию на гастроли. Оставалось только свести весь записанный материал, ну и что-то доработать по мелочам.

Владимир Бажин:

– Насколько помню, запись заняла несколько смен на студии. Труднее всего мне далась песня «Даль великая». На мой взгляд, это вообще не рок, она больше похожа на «Богатырскую силу» ЦВЕТОВ. Особенно весело было петь бэки, потому что всё приходилось придумывать по ходу записи, импровизировать. Мне это было по приколу.

Среди участников значится Алик Грановский. Он временно влился в состав коллектива?

Сергей Чесноков:

– Летом 1989 года от нас ушёл Валерий Поволяев, а на его место пришёл Александр Бобков. Он внешне был похож на Поволяева, вначале тоже носил усы, и их даже частенько из-за этого путали, позднее он их сбрил. Так вот, перед записью баса он поругался с Богдановым и Татьяной: Богданов сказал, что инструмент у Бобкова не студийного уровня, и его нельзя писать, а Саша до этого продал более хороший инструмент – денег не хватало. В сложившейся ситуации Татьяна позвала на запись Алика Грановского– как они договорились финансово, я не знаю. С ним мы работали таким образом: разучивали песню в студии и сразу её записывали, потом следующую и так далее.

После выхода пластинки я вернул в группу Андрея Гирныка «ЗиЗиТопа», он ранее полюбился нашим слушателям и не искал основного заработка в музыке.

Вы сказали, что пластинка изначально была записана с голосом Владимира Бажина, но на пластинке мы слышим Евгения Баданова, как так получилось?

Сергей Чесноков:

– Женя, конечно, был не готов вокально, но это была вынужденная на тот момент мера. Спустя пару лет после ухода, он начал очень хорошо петь. Я слушал его в кавер-группе (вместе с Сергеем Ефимовымони играли), порадовался за него тогда. История эта началась во время нашей поездки в Австрию.

У ТЯЖЁЛОГО ДНЯ на тот момент всё было довольно неплохо: мы доделывали пластинку, были концерты по стране, хотя залы собирались только наполовину. Начиная с 1989-го, мы пару раз в год куда-нибудь выезжали за границу. Так, осенью 1991-го, после окончания записи альбома с Владимиром Бажиным, мы отправились на международный фестиваль в Австрию, причём сразу с двумя вокалистами. Там нужно было играть песни «корней», то есть фольклорной направленности, – то, что для иностранного уха ещё было неизвестно. А у нас в репертуаре было только две таких песни: «Песенный Суздаль» и «Даль великая». У Баданова «Суздаль» не получался, а у Бажина «Даль великая» не шла (это запись показала). Юрия Богданова взяли туда как звукорежиссёра. Приехали, выступили в Брегенце – есть у них такой город фестивальный на границе четырёх стран. Нам говорят, что первое или второе место дадут, в зависимости от того, насколько удачно выступим в финале. А это означало денежную премию победителям. И мы её получили. Эта премия и стала яблоком раздора – послужила катализатором конфликта. Бажин посчитал, что группа исключительно из-за него её получила. После этого Юра Богдановвместе с Бажиным насели на Татьяну, почти до драки дело дошло.

Всё, что Татьяна обещала перед поездкой по финансам, было выполнено, а премия была бонусом незапланированным. К тому же, мы опоздали на поезд в Москву, и Татьяне пришлось большую часть потратить на еду и гостиницу.

В общем, после поездки, обидевшись, Юра и Володя выкатили такие финансовые условия по пластинке нереальные, что ей оставалось разве что квартиру свою продать.

Я лично не участвовал в этих разборках, поэтому озвучиваю версию Татьяны, но для объективности лучше спросить у Владимира его версию событий.

Итак, по приезде приходим в студию, а Юра уволился с «Мелодии» и, уходя, стёр по просьбе Владимира все треки бажинского вокала. Так в подпевках его голос и остался, а пластинку нужно было доделывать. Поэтому спел Баданов, а сводить материал мы Женю Трушина пригласили. Он, конечно, сделал всё, что смог, из того, что у нас на руках было. Звукорежиссёры ещё перед началом работы планируют получить определённый результат – у каждого своя кухня, как записывать исходные треки, чтобы потом при сведении получился желаемый эффект. Они очень не любят из чужого что-то лепить.

Баданов пел до января 1992 года, до момента выхода третьей пластинки, а Татьяна в то время уже не занималась делами группы.

Я стал искать способы усилить вокал, стал искать нового вокалиста, а их было много в тот момент, так как многие группы в то сложное время не работали.

Я считаю, что Татьяна тогда очень много для группы сделала – мало у кого из музыкантов была такая интересная и насыщенная жизнь. Но делала она всё по-своему, по-женски. Были издержки, конечно, но во многих проблемах мы сами были виноваты в силу молодости, неопытности и непонимания.

Владимир Бажин:

– Мне позвонила Татьяна и пригласила съездить в Австрию (Брегенц) на фестиваль. Надо было спеть «Суздаль», но перед этим она попросила спеть пять песен для нового альбома «В краю дураков» (Е. Баданов уже записал треки, и это можно услышать на альбоме). Мне было это не очень интересно, так как я уже к тому моменту работал на 1-м канале Останкино вместе с Михаилом Борзиным – мы делали юмористическую музыкальную программу «Хит-конвейер», и ещё мы с Борзиным работали на радио «Юность» – делали вместе «Рок-наряд». На телевидении и радио я работал на полставки, и это были очень маленькие деньги, но зато было интересно. Тогда мне сделали предложение сделать всё это (записи и фестиваль) за определённую сумму. Заплатить пообещали по окончании работ.

Сначала я записал пять треков на «Мелодии» – не только ведущий вокал, но и бэк-вокал (сохранился на записи), и это получилось так, что даже мне понравилось (в Америке при записи GAIN я месяц по восемь часов в студии работал – прокачался). Потом мы выступили в Австрии. Там первую песню пел Е. Баданов «Даль великая», а я, чтоб оправдать своё присутствие на сцене, вместе с группой играл на акустике. Песня спета – зал вежливо похлопал. Дальше, оставив гитару, вышел вперёд я – в дурацкой чёрной накидке-плаще супергероя и в гладиаторской кожаной хрени на груди. Зал заржал. Началась песня – звукорежиссёр Ю. Богданов сделал прекрасный звук. Я спел – зал грохнул аплодисментами. Мы заняли 2-е место, первое – группа из Прибалтики (они представляли из себя копию U2). После концерта – афтепати, тусовка, фуршет. Меня пригласили на «Золотой Орфей», короче сильно понравилось тусовке, как я спел. Я говорю нашему директору: «Пора платить, как договаривались». А она мне в ответ: «Нет, не буду тебе платить, надо было первое место занять!»

Ну, мы же «совки», мы не знали, что надо всё на бумаге оформлять, а не на словах договариваться. Никаких драк не было – просто на повышенных тонах поговорили. Ничего мне не заплатили, от слова совсем, кроме командировочных (карманные деньги, выданные в начале поездки).

По приезде в Москву я позвонил Богданову и попросил стереть мой голос с этих пяти треков. Он стёр, но бэки оставил. Лет через десять в какой-то момент я пожалел об этой просьбе, но это сожаление быстро прошло. И никаких финансовых условий я точно не выкатывал. Я вообще больше не общался с директором.

Каким тиражом отпечатали этот винил? И расскажите немного о нём.

Сергей Чесноков:

– Тираж, если я не ошибаюсь, составил 30 тысяч экземпляров – на обложке напечатана эта цифра. Выпуском занималась фирма «Ладъ», по-моему, это фирма людей с «Мелодии», которые свой отдельный лейбл создали. Обложку делали нам Василий и Александр Гавриловы, а идея рисунка принадлежит Татьяне, она же заказала текст к песне «Край дураков» (как антипод песне «Даль великая»). Эту песню я считаю самой неудачной – вместе с идеей оформления, связанной с обрушением «Совка», всё сразу куда-то в социальщину скатилось: время такое было, и Татьяне показалось это очень актуальным, хотя изначально сюжет песни был более игровой- мультипликационный. Где-то в январе или феврале 1992 года пластинка появилась в продаже.

У вас в запасе остались песни, которые не попали на ту пластинку?

Сергей Чесноков:

– Да. Было у нас ещё три песни: две из них – баллады на стихи Александра Шаганова, и одна – в быстром темпе, но текст, к тому моменту, ещё не совсем готов был. Эти композиции мы уже исполняли на концертах, но на пластинку они всё равно не попали: мы посчитали, что альбом с ними получится излишне лирическим. С другой стороны, Татьяна торопила: как я уже говорил ранее, проект подразумевал, что на обратной стороне винила будет зарубежная группа.

Если я не ошибаюсь, у вас после Евгения Баданова отметилось ещё несколько хороших вокалистов?

Сергей Чесноков:

– После Евгения Баданова в 1992 году за микрофонной стойкой стоял Дмитрий Митрофанов из московской группы ПОНТИЙ ПИЛАТ, а с начала 93-го пел Василий Акимов – прекрасный вокалист, известный по группе МОНОМАХ. С ним мы и дали последний концерт в конце мая 1993 года. Тогда окончательно наступил кризисный период, который многим группам не удалось пережить. Нет концертов – нет смысла для существования. На нас это тоже повлияло.

На данный момент «В краю дураков» – это последняя студийная работа группы. ТЯЖЁЛЫЙ ДЕНЬ готовится к записи первого, после многих лет простоя, альбома! Надеюсь, на этот раз музыканты в полной мере смогут реализовать свои замыслы и добиться крепкого рокового звука.

(с) Андрей Задворный [Журнал «Rockcor», 5 (2021)]