Матвея Аничкина называют одним из создателей группы Круиз, но вероятно, это "одним из" несколько неточно. Будучи руководителем ВИА "Молодые голоса", концертная деятельность которого пришлась на 70е годы, в 1980 Аничкин решает трансформировать его в рок-группу Круиз. Спустя несколько лет Круиз пустился в самостоятельное плаванье - менялся состав, менялись стили… Круиз существует и по сей день: лидером команды является гитарист Григорий Безуглый, пришедший в группу в 82-м. Но для Матвея Аничкина Круиз – это уже история. Или, точнее, только один из эпизодов длинной-длинной истории.

Матвей Семёнович, почему вы решили стать музыкантом?

Матвей Аничкин: Я родился в маленьком еврейском городке. А обычно там, где компактно проживают люди этой национальности, всегда хорошие музыкальные традиции. Можно сказать, это передаётся на генетическом уровне. Очень часто мама пела перед вечерними сеансами в кинотеатре – в те годы в маленьких городах в центральных кинотеатрах проходили концерты. Моя мама – профессиональная певица, лауреат республиканских конкурсов. Думаю, это сыграло свою роль.

Бердичев сильно пострадал в годы войны и восстанавливался ещё довольно долгое время. Музыкальные школы сохранились? Ведь там половина города была разрушена.

Матвей Аничкин: Я всё-таки через 6 лет после окончания войны родился. И музыкальные школы работали. Там и музыкальные школы, и музыкально-педагогические училища отличные. Хотя на определённом этапе я задумался о футболе – тогда я занимался футболом серьёзно, и нужно было выбрать: футбол или музыка. И я выбрал музыку.

А ещё был машиностроительный техникум…

Матвей Аничкин: Техникум был позже. До техникума я закончил музыкальную школу по классу баяна, а затем стал заниматься джазовой трубой. И на третьем курсе машиностроительного я уже поступил в музыкальное училище в городе Житомир по классу трубы.

Вы одновременно учились в техникуме и музучилище?

Матвей Аничкин: Да. А ещё параллельно с музучилищем я отслужил в армии. Потому что служил тоже на Украине, рядом. У меня было 90 суток самоволок, но всё-таки отслужил. Не хотелось терять время. Тогда же… нет, даже раньше, ещё в техникуме, я собрал свою группу.

Как она называлась?

Матвей Аничкин: Какое же у неё было название? (Думает.) Сейчас даже и не вспомню… неважно. Группа играла джаз-рок, я экспериментировал… Я уже тогда начал заниматься композицией и аранжировкой и постепенно из музыканта-исполнителя становился музыкантом, который создаёт уже что-то своё. Мы стали самым модным коллективом в нашем маленьком городке, нас везде приглашали – на танцы, на свадьбы…

Насколько сложно было собрать свой коллектив в те годы?

Матвей Аничкин: Мы же играли не за деньги, а просто потому, что нам нравилась эта музыка. Сложно было понять, что играть. На тот момент информационный голод был убийственный. Вот что-то подслушаешь по "Голосу Америки", или кто-то пластиночку привезёт – сидишь разбираешь, как это строится… У нас же не было тогда образования, которое бы объясняло, как устроена джазовая или поп-музыка. Или эстрадная, как это тогда называлось.

И научить вообще никто не мог?

Матвей Аничкин: Вообще. Единственный человек-просветитель, кого я могу выделить, – это господин Браславский. Я даже запомнил фамилию… По-моему, он к тому времени был уже слепой. Он приезжал к нам, делал какие-то семинары. Он же выпустил книгу "Основы джазовой инструментовки". Вот я её всю тогда проштудировал. Кое-что было понятно, но практики, конечно, никакой… А для барабанщиков вообще не было никакого материала, хотя уже тогда в мире школ для барабанщиков было навалом. Поэтому, конечно, музыкантам было интересно, если для них писалось что-то модное, чего раньше не было. Видимо, этим я объединил состав, став его лидером. Это было во время службы в армии. Потом я поступил в Ивано-Франковский музыкально-педагогический институт, а дальше началась гастрольная жизнь.

Но до Молодых голосов ещё было далеко…

Матвей Аничкин: Да, конечно. Молодые голоса – это уже Тамбов. До Тамбова я исколесил всю страну в качестве руководителя эстрадного коллектива Джерела, работавшего при Житомирской филармонии. Джерела – это по-украински "источники", "родники". Я играл там на трубе, на клавишах и ещё руководил всем этим. И однажды на концерте в Одессе меня увидел композитор Алексей Мажуков. Он приехал в Одессу с оркестром "Советская песня", и им как раз нужен был трубач. Мажуков меня спросил: "Не хотите в московский биг-бэнд?" Не хочу ли я в Москву – из провинции? Конечно, я рванул в Москву… один, никого не зная. Я помню, в "Советской песне" было два "иногородних" - я и Женя Мартынов... композитор Евгений Мартынов, который, к сожалению, рано ушёл из жизни. Талантливый парень был. Вот с ним мы по полгода жили в гостинице "Россия" в одном номере. Основное время занимали, конечно, репетиции, концерты, гастроли. В 73м мне уже доверили аранжировки для международных программ с участием иностранных артистов. И тут Мажуков уходит из оркестра. Творческая атмосфера ухудшается, уровень резко падает. Мне стало неинтересно. В этот же момент я получаю приглашение от Аиды Ведищевой стать музыкальным руководителем её состава, делаю ей программу при Тамбовской филармонии…. но она уезжает в Америку. Что делать? Музыканты собраны, надо что-то предпринимать. И я трансформировал этот состав в ВИА "Молодые голоса". В те времена мы не могли выбрать какое угодно название, так что художественный руководитель филармонии посчитал, что для ансамбля при филармонии это будет в самый раз.

А ведь в то время в Жданове (Мариуполе) уже был ансамбль "Молодые голоса" Георгия Сесиашвили.

Матвей Аничкин: Я тогда этого не знал.

Не было никакой организации, которая бы отслеживала, чтобы названия не дублировались?

Матвей Аничкин: Нет, конечно. Впрочем, и сейчас за этим особо никто не следит. Вы можете хоть Битлз назваться… что в голову придёт. А с Молодыми голосами – да, началось в 74. Я экспериментировал с составами. За 6 лет там много кто работал. Например, в 76 или 77году привели ко мне девушку на прослушивание… ничего, понравилось, вроде неплохо поёт. Это была Ирина Аллегрова, она потом некоторое время у меня работала в составе вокальной группы.

Ещё вроде бы Валерий Гольденберг работал одно время.

Матвей Аничкин: Совершенно верно, Валерий Гольденберг, директор Аракса. Очень сильный был администратор. Сейчас, если не ошибаюсь, в Америке живёт.

Что входило в репертуар ВИА "Молодые голоса"?

Матвей Аничкин: Советские и зарубежные песни. Плюс я свои начал писать потихоньку. В 78м году мы стали лауреатами на фестивале в Сочи… Но к тому времени мне стало казаться, что всё, что мы делали до этого, немного архаично. И я стал трансформировать состав, искать новую кровь… так в Молодые голоса вошли музыканты будущего Круиза.

Монин в одном из интервью говорил о том, что вы попали в автокатастрофу и из-за этого ушла часть музыкантов, место которых и заняли участники Магистрали. Получается, не было бы той аварии – не было бы Круиза?

Матвей Аничкин: Это не соответствует истине, какая-то фантазия. Просто я в очередной раз решил поменять состав. Мне нужно было усилить духовую группу – так пришёл тромбонист Сергей Богданов (Доха). А он знал ребят из Магистрали. И привёл мне таким образом ещё 5 человек: вокалиста Сашу Монина, гитариста Валеру Гаину, бас-гитариста Сашу Кирницкого, барабанщика и флейтиста Севу Королюка и их руководителя Марата Кавалерчика. Ещё был барабанщик Марик… не помню фамилии. Он недолго проработал. Кавалерчик тоже ушёл через какое-то время. По-моему, уехал в Америку.

И через некоторое время пришёл ещё и Сарычев.

Матвей Аничкин: Да, я на тот момент уже почувствовал, что на сцене должны быть молодые и патлатые и что пора мне освободить поляну. Поэтому я провёл небольшой кастинг и взял Сарычева. Т.е. сформировался как раз тот золотой состав: Монин, Гаина, Королюк, Кирницкий и Сарычев.

Рок-опера "Звёздный скиталец" относится к периоду Молодых голосов или всё-таки её можно отнести к началу истории Круиза?

Матвей Аничкин: "Звёздный скиталец" - это был переломный момент. Но всё-таки, думаю, это Молодые голоса. Потому что там ещё была вокальная группа. Там, в частности, пела моя жена, Ирина Грачёва, а ещё Володя Пустынкин (к сожалению, ушёл из жизни), Вера Власова (Веранда) и Саша Монин. Текст был написан Борисом Дорониным, а музыка – мной и Валерием Гаиной.

Она не была издана и записей не сохранилось…

Матвей Аничкин: Нет. Ничего не сохранилось, к сожалению. Молодость бездумна и беспечна.

Почему её запрещали?

Матвей Аничкин: Да у нас всё запрещали, что хоть как-то могло принести какой-то свежий ветер. Всё коммунисты душили. Но мы её всё-таки сделали в 80м… или это уже было под брендом Круиз? (Задумывается.) Нет, всё-таки под брендом Молодые голоса, хотя название Круиз как раз в 80м я и придумал.

Что появилось раньше – название Круиз или песня "Виза для круиза"?

Матвей Аничкин: Сначала название группы. Песню "Виза для круиза" я написал уже позже, кстати, на стихи Владимира Харитонова, который написал "День Победы".

Почему для группы было выбрано именно это название?

Матвей Аничкин: Хотелось чего-то яркого, запоминающегося, потому что сама группа была яркая. И т.к. мы играли много иностранной музыки, была такая идея, что движемся, перемещаемся – по миру, по планете, по музыке… Было предложено много-много разных названий, но победило моё.

А какие ещё были варианты?

Матвей Аничкин: Пилот. Это, по-моему, Саша Монин так хотел назвать. (Задумывается). Наверное, больше и не вспомню. Много предлагалось. Поиск названия – это всегда трудный процесс: каждый думает, что его вариант лучше… А моё название победило не потому что я руководитель, а просто – при прочих равных.

Сложно ли было вам перейти от работы с Молодыми голосами к Круизу? От добропорядочного ВИА к практически полулегальной группе?

Матвей Аничкин: Сложно. Очень сложно. Но – светлая память директору Тамбовской филармонии Гукову Юрию Андреевичу, который шёл на многие риски из-за Круиза и очень нам помогал. Помню, как его вызывали в управление культуры, давили на него… Но он был из тех людей, кто не боялся давать что-то свежее. И, кроме того, он был просто порядочным человеком, а таких было мало в те годы. Я ему очень благодарен, потому что не было бы его – не было бы и меня сейчас в том статусе, в котором я есть. Это великий человек. И ещё нам очень помогал Эдуард Смольный, гениальный импресарио. Я с ним познакомился, ещё когда было следствие по знаменитому "делу деятелей культуры". Он и Борис Сичкин, исполнитель роли Бубы Касторского, сидели на скамье подсудимых, а я ходил в зал суда слушать их, потому что люди были яркие и так издевались над твердолобыми судьями, что это можно было смотреть как шоу (смеётся). Впоследствии Смольный помогал нам с организацией гастролей – уже во времена Круиза.

В некоторых версиях истории группы есть такое мнение, что мол, Аничкин вначале с осторожностью и неохотой встречал переход Молодых голосов в Круиз, но потом его уговорили разрешить Круизу существовать вот в том виде, в котором он был. Насколько это верно?

Матвей Аничкин: Я даже могу предположить, кто это говорил. Нет, всё это неправда. Нормальные люди понимают, кто и что для Круиза сделал. Другое дело, что мы можем говорить о двух Круизах. Один Круиз – это Круиз золотого состава, к музыке которого я приложил руку – это были песни "Великий секрет", "Виза для круиза", "Что поделаешь, работа", "Попугай", "Кто-то же должен" (памяти В. Высоцкого). А потом произошла трансформация: мы расстались с Сашей Мониным и другими ребятами, и вот уже тот вариант меня меньше устраивал. Потому что я всегда считал, что вокал у Валеры Гаины очень слабый. Да, он великолепный гитарист, шикарный музыкант, но вокальную часть он не тянул. Поэтому здесь я противился и считал, что надо было брать фронтмена. Но музыка этого нового Круиза формировалась под воздействием гитарной диктатуры, и я принял для себя решение не мешать этому музыкальному процессу, а сосредоточиться на режиссуре и усилить шоу-составляющую. Тем более, что после окончания режиссёрского факультета ГИТИСа мои амбиции в режиссуре стали набирать силу. Мы с Круизом сделали тогда спектакль "Путешествие на воздушном шаре". Лазер, видеоряд…. Получилось очень красиво. А разговор о том, что я чего-то не хотел вначале… нет руководителя, который не хочет, чтобы его группа была популярной.

А как вы лично в то время относились к хард-року, к металлу?

Матвей Аничкин: Лично я всегда с большей симпатией относился к джаз-року, к композиционной музыке. Это нормально, потому что я сам по профессии трубач. Вот если бы я был гитаристом, я бы, наверное, был за гитарную музыку. А так – сложно сказать, время менялось… С одной стороны, в группе стала преобладать гитарная диктатура. С другой – полгорода ходило закоцанное в металл… тогда ещё бои с люберами начались… тяжелая музыка была очевидно популярна. Я как современный человек отдавал этому должное, да и Круиз был коммерческим проектом, который надо было продвигать в том виде, в котором он набирал популярность. Но в душе я всё равно больше любил джаз-рок.

В итоге вы всё-таки решили расстаться с группой – почему? Из-за "гитарной диктатуры"?

Матвей Аничкин: Нет. Не из-за гитарной диктатуры, а из-за того, что ребята нечестно поступили. Мы уехали в Германию писать альбом. В тот момент нашим администратором был Александр Шульгин. Был заключён контракт с компанией Warner Bros. Records (WEA), при этом документы были сделаны таким образом, что меня в них не оказалось. Компанию не интересовало, кто руководитель, кто создал эту группу, а я тогда был занят другими вещами и не мог отследить. В результате контракт был подписан только с музыкантами.

И никто из музыкантов не воспротивился?

Матвей Аничкин: Никто! К сожалению, музыканты – не всегда народ с внутренним стержнем. И люди, для становления которых я отдал немало (Валерий Гаина, Сергей Ефимов, Фёдор Васильев), не смогли устоять перед соблазном. И поэтому, когда на чаше весов были порядочность или выгода – ребята выбрали выгоду. Это был год 88-89, а в 87м я столько сил, здоровья и средств вложил в Рок-панораму, где они играли… говорить нечего. И мне стало немного… нет, не обидно. Мне это не понравилось. А знаете, когда не нравится, нет смысла продолжать. Это как с супругой, если что-то сломалось, дальше кайфу большого нет. Тем не менее я со своей супругой живу уже 35 лет, а с Круизом – нет.

Работать с другими группами желания не возникало? Например, с ЭВМ с Мониным и Безуглым?

Матвей Аничкин: Я к тому времени уже получил приглашение стать генеральным директором и художественным руководителем студии поп-музыки "Рекорд" (СМП "Рекорд"), и уже мелковато для меня было заниматься одной группой…. Неинтересно. А у нас в студии начинали Любэ, Ласковый Май, Мираж, Сергей Крылов. Можно было смотреть на это всё как бы сверху, как продюсеру. А с точки зрения уникальности – тогда таких продюсерских центров, какой мы сделали с моим бывшим партнёром Юрой Чернавским, не было. Мы были первым серьёзным и значимым центром в стране.

И всё-таки вы решили уехать из страны, несмотря на востребованность. Почему?

Матвей Аничкин: Потому что в начале 90х стало ясно, что деньги, которые вкладываются в артистов, не возвращаются. Не хочу никого обидеть, но вообще-то артисты – очень жадный народ в основной массе. Я мало знаю людей из артистической среды, кто может просто так рассчитаться за стол или засунуть руку в карман и угостить знакомого. Ментально они так воспитаны, что их все должны угощать. А я был в шкуре и музыканта, и продюсера – того, кто платил за других, несколько раз попадал на крупные суммы… в итоге мы с Чернавским пришли к выводу, что здесь цивилизованно заняться шоу-бизнесом не получается. Мы уехали в Германию, купили небольшую гостиничку с ресторанчиком и решили, что вот мы деньги в бизнес вложили – теперь он нас будет кормить, а мы начнём заниматься музыкой. Построили студию в Берлине и начали заниматься…

Но в итоге через несколько лет вы вернулись обратно.

Матвей Аничкин: Я вернулся, потому что разошёлся с Чернавским. Потому что на меня обрушился весь менеджмент. Он сидел в студии, ваял музыку, а я должен был заниматься сосисками, пивом, официантами, гостиницей, финансовыми проблемами… Я думал, запущу эту систему, и она пойдет. Но прошло два года, ничего не изменилось, только ещё больше на меня наваливалось. Тогда я сказал: "Thank you very much", – и уехал. Мы мирно разошлись, безо всяких скандалов. Он остался в Германии, я уехал в Россию. Но уже прошло 2 года, и в России мне ничего не хотелось начинать заново, так что я решил попытать счастья в Америке. Это уже был 93 год…. Приехал в Америку, сначала в Нью-Джерси, потом в Нью-Йорк - и туда же прилетел Чернавский. Звонит мне из Лос-Анджелеса, говорит: давай сюда, приезжай в Голливуд. Ну, Голливуд – от одного слова холодело с детства. Конечно, я сорвался… Сын пошёл в школу там, а мы стали опять пытаться с Чернавским совместно работать. В частности, работали над программой "По дороге в Голливуд" с Валерой Леонтьевым, тут же параллельно я спродюсировал альбом "Черного Кофе" Варшавского… Начал было работать с Жанной Агузаровой, но после трёх встреч понял, что для совместной работы мне, по всей видимости, надо стать марсианином (смеётся)… Так прошли 93, 95, 96… А в 97 я начал писать альбом для группы Тет-а-Тет со своим сыном, которому тогда исполнилось 14 лет. В 98 ко мне в гости приехал мой старый приятель, Борис Зосимов, тогдашний президент МТV. Я ему показал, он послушал – говорит: ну, так ты подъезжай в Россию, у нас сейчас бойз-бэнды популярны, должно покатить. А я парень на подъем лёгкий… так и поехали опять в Россию.

После возвращения вы занимались не только Тет-а-Тет…

Матвей Аничкин: Да, я сделал этот бойз-бенд, мы набрали определённый уровень популярности. Но победить Иванушек-International и На-На мне не удалось. Мы играли и пели продвинутый R&B-style, но совок, к сожалению, непобедим… Параллельно работал с разными исполнителями – Данко, Ладой Дэнс, Салтыковой.

Сейчас у вас своя школа - Bitrate School. На кого она рассчитана – на взрослых, детей?

Матвей Аничкин: Здесь в основном взрослые, детей практически нет. Вот в новом проекте Аллы Пугачёвой, где я главный продюсер, – Центре детского профессионального творчества Аллы Пугачёвой "Future Star"- там детки, разного возраста. А здесь группы разных стилей. Вот например, группа Hospital – я помог им участвовать в концерте с Ланой Дель Рей. Говорят, что два раза в одну реку не войдёшь… А я попробую. Сейчас в стартапе мой новый проект - бойз-бенд BITRATE. Посмотрим, что из этого получится…

Следите ли вы за творчеством бывших и нынешних участников Круиза?

Матвей Аничкин: Ммм… нет. Они присылают что-то иногда. По скайпу общаюсь с Гаиной. Мой самый близкий друг по жизни – это Олег Кузьмичёв, прекрасный бас-гитарист Круиза. С ним общаюсь регулярно. Как-то однажды пригласил Сергея Ефимова дать мастер-класс по барабанам в моей студии. Он не отказал. С Сергеем Сарычевым общаюсь по скайпу. Он где-то в Юго-Восточной Азии. С Севой Королюком - в facebook…. А в феврале у нас должен был быть концерт в Олимпийском, где должны были выступать Гаина, Круиз, Аракс…

"Легенды рока" 23 февраля, где организаторами, помимо Министерства обороны, значились вы и Сергей Сарычев. Для него даже отдельный сайт создали. Но за месяц было объявлено об отмене – почему?

Матвей Аничкин: По причине слабого менеджмента и неправильного маркетинга. Я предупреждал, что назначать концерт на 23 февраля, когда идёт в основном мужская аудитория, которая к тому же ещё и пьёт сильно, – неверно. В этот же день было закрытие Олимпиады. В это же день – совместный концерт Машины Времени и Воскресенья в Крокус Сити. Да, был красивый сценарий, сценография, я придумал хорошую концепцию… но из-за непродуманной даты всё отменилось. Впрочем – проехали.

В большей степени вы работаете с поп-исполнителями. А нет желания работы с металлическими командами?

Матвей Аничкин: С чисто металлическими – нет. Среди металлистов я вижу мало профессионалов. Когда они начинают играть, видишь: запал есть, энергии навалом… а вот техническая подготовка слабая. Да и определённая музыкальная ограниченность присутствует. Хотя хард-н-хеви мне интересен. Но только если это будет группа уровня Металлики.

Интервью - Вероника Лицина.

Фото из личного архива М.С. Аничкина.