Традиционный вопрос – в 70е годы все стремились стать космонавтами или операторами станков с ЧПУ. Что побудило Вас стать музыкантом, что послужило толчком?

Артур Беркут:

Началось, конечно, все с BEATLES, а потом - SLADE, SLADE и еще раз SLADE! И покатило в ту сторону – DEEP PURPLE и другие… Тогда были радио-хулиганы, которые крутили запрещенную музыку, в том числе и тяжелую, например, BLACK SABBATH. Я послушал несколько вещей, мне стало интересно, что же там такого запрещенного, и меня очень сильно торкнуло. Мне очень понравился посыл, настрой, а не то, что это запрещено. Потихоньку стали доставаться альбомы, которые стоили бешеных денег. Все это было очень и очень интересно.

И Вы сразу захотели петь?

Артур Беркут:

Нет. Изначально я хотел быть бас-гитаристом, даже не знаю почему. Мне очень нравился этот инструмент. В каждом дворе был свой вокально-инструментальный ансамбль - все сначала тренировались в подъездах, а потом уже играли по дворцам культуры, школам, на аппаратуре, которая выписывалась по безналичному расчету. У нас были обломки инструментов, мы их собрали, склеили, я продевал ремень как-то хитро через ногу и играл на бас-гитаре. Не буду говорить, что это было прекрасно, напротив - я просто уверен, что это было очень плохо. Но именно бас-гитара мне почему-то тогда понравилась. У нас раньше были танцы такие, для своих, и как-то раз не пришел вокалист. Я попробовал петь какие-то песни ТНЕ BEATLES, и мне посоветовали продолжать в этом же направлении. И уже тогда я понял, что это очень сложно, но что мне очень понравилось – к певцу внимания, конечно, больше, чем к бас-гитаристу. Хотя это очень большая ответственность и совершенно жуткий мандраж перед выходом на сцену – вот это мне не нравилось. Допустим, если бас-гитара не играет, то никто может и не заметить, а если вокалист не поет или поет плохо, то все сразу же скажут, что здесь не аппаратура виновата, а конкретный человек, который просто лажовщик.

Где Вы потом учились пению?

Артур Беркут:

Я, когда был маленький, поступал в музыкальную школу. Очень мне хотелось научиться играть на фортепиано, причем, научиться нормально: чтобы изучить нотную грамоту, знать, как строятся аккорды – просто для того, чтобы писать самому музыку. Потому что гитары, в общем-то, не хватало: там был первый блатной аккорд, второй блатной, третий блатной, «лесенка», «звездочка», баре на первом… Маловато, если честно. Перед тем, как поступать, мне посоветовали идти на вокал, а попутно изучить и фортепиано. Я пришел в свою районную музыкальную школу, и мне сказали: «Насчет вокала вынуждены Вас огорчить – вы профнепригодны, у вас нет голоса». Я пытался им спеть какие-то песни из репертуара Рода Стюарта, а мне: «О, нет, нам так не надо, это не пение». А я же специально так делал… Короче говоря, меня не взяли, пришлось самому как-то… И только потом я поступил в училище Гнесиных.

А по какой специальности? Вокал?

Артур Беркут:

Сперва я поступил на факультет музыкальной комедии в Октябрьское училище, после чего мне пришлось перевестись в Гнесинское на класс вокала. Потому что музыкальной комедией не представлялось никакой возможности заниматься. Спектакли проходили, я получал «пятерки», у нас была потрясающий педагог. Это было интересно, но это просто не мое. Все, что связано со сценой, раскрепощает – это диалог, это сценический монолог, в конце концов, и это очень здорово. Мне кажется, каждый человек, у которого мандраж от зала, от общения с публикой, должен через это пройти…

Игра в ансамбле – это был досуг или работа?

Артур Беркут:

В принципе, я работал с самого начала, я так думаю, лет с 15 - пришлось зарабатывать деньги самому и зарабатывать их в ресторанах, на свадьбах и праздниках. Раньше все это хорошо оплачивалось, и было очень модно. Если человек умеет петь, например, «Обручальное кольцо», или, там, «Ах, Одесса, жемчужина у моря» - значит, все в полном порядке. Мы сколотили ансамбль, в котором хотели играть свои собственные песни, сложные композиции, состоящие из нескольких частей… Но людям это было неинтересно: «Нет, не надо своих! Нам лучше «Шизгару» давай!». Поэтому мы решили, что зарабатывать деньги будем на каверах.

Как Вы пришли в свою первую серьёзную группу?

Артур Беркут:

Это была полупрофессиональная группа КОНТИНЕНТ. У нас был очень влиятельный, для нас, по крайней мере, руководитель, Владимир Трофимов, у которого было музыкальное образование. А если у человека было музыкальное образование, то все, что он говорил, было правильно. Мы участвовали в конкурсе вокально-инструментальных ансамблей, в котором заняли 2-е или 3-е место, кстати, после ЧАСА ПИК, где пел Миша Серышев. И после этого нас стали приглашать на какие-то приемы, торжественные вечера… Даже выступили в Колонном зале Дома Союзов с одной своей песней, она называлась «Чили».

А как Вы попали в ВОЛШЕБНЫЕ СУМЕРКИ?

Артур Беркут:

Я познакомился с Владимиром Холстининым, и мы опять же стали выступать по сейшенам… Тоже половину кавер-версий играли за деньги, потому что надо было как-то выживать, а после этого я плавненько влился в ВОЛШЕБНЫЕ СУМЕРКИ. У группы по тем временам это был очень хороший материал, очень насыщенный. Его писали все, кроме меня. И я с профессиональной точки зрения не мог туда влиться. Я впитывал, учился...

А почему Вы ушли из СУМЕРЕК?

Артур Беркут:

По тем временам, у меня АВТОГРАФ был любимой группой. Тогда как-раз сняли фильм «Шляпа» с их участием. Очень хороший фильм, я ходил на него раз восемь, наверное. Я не знал тогда еще никого из АВТОГРАФА, но мне очень нравилась музыка. Там их всех показывают, куски репетиций, а вместо вокалиста играл какой-то другой артист. Брутяна только в конце показали. Но мне все равно очень понравилось. И вдруг я получил предложение присоединиться к ним и ночь не спал, не зная, что делать. Там вроде как еще неизвестно и здесь уже надо определяться… В общем, надо было для себя что-то решать. Владимир Холстинин тогда с пониманием отнесся, сказал, чтобы я обязательно шел, и что если бы у него была такая возможность, то он бы ушел не задумываясь.

А когда появился псевдоним Беркут, и почему именно Беркут?

Артур Беркут:

Это случилось в начале моего творческого пути в группе АВТОГРАФ. У меня был приятель, Андрей Алпатов, он флейтист, совершенно потрясающий музыкант, и мы с ним решили каким-то образом выделиться. Сейчас бы я сказал, что нужно выделяться тем, что хорошо играешь, а тогда я был молодой. Беркута он тогда и предложил. И я стал играть под этим именем.

Когда Вы пришли в АВТОГРАФ, группа была раскрученная, записавшая магнитоальбом. Насколько тяжело было вливаться в известный состав?

Артур Беркут:

Вообще, это всегда зависит от людей, которые работают там. Обстановка изначально была уже расслабленной и раскрепощенной. Единственный напряг был в том, что мне нужно было выучить песни, а у нас было запланировано 10 или 11 концертов подряд в Сетуни по 8500-9000 человек, и билеты уже проданы. Оставалась неделя до концертов, и вещи не были готовы в принципе. День и ночь я их учил - у меня даже не было времени испугаться. Это потом, когда я уже вышел и увидел, что там творится, меня да, цепануло здорово. Очень тяжело было. Хотя нет, тяжело не было – у меня просто не было времени передохнуть: мы отыграли здесь в Москве, тут же сели в самолет и полетели на гастроли. И там уже пошло… Поддержка со стороны ребят, со стороны Александра Ситковецкого, была колоссальная. Я как «сын полка» у них был!  (смеется)

Году в 84-85 АВТОГРАФ записывался, но до «Мелодии» дело дошло году только в 86-м…

Артур Беркут:

Сперва нам не давали возможности, мне кажется. А когда разрешили, мы пришли и увидели, что их аппаратура просто не позволяет записать то, что мы играем. То есть, записаться-то можно, но только «в полноги». И дело совсем не в деньгах было. Просто давалось какое-то определенное количество часов, за которые было просто невозможно физически уложиться. И мы решили этого не делать.

Году в 85-м был международный фестиваль в поддержку Африки, который организовывал Боб Гелдоф, Live Aid. АВТОГРАФ там был с двумя песнями…

Артур Беркут:

Мы до самого последнего момента не понимали, что это такое. Нас пригласили в Останкино, на телемост, Познер ввел нас туда и представил. Мы увидели, какой там объем всего – там, в аппаратных, сидели ребята и смотрели этот фестиваль, а он же был круглосуточный. Нам сказали: «Вот здесь вы будете выступать». Я вообще просто был в шоке. Нагнали там каких-то зрителей, толпу сделали… Мощный был фестиваль. Мы там сыграли «Нам нужен мир» и «Головокружение» - внесли, так сказать, свою маленькую лепту...

Это же все игралось живьем?

Артур Беркут:

Естественно!

Вскоре после этого в АВТОГРАФЕ появились Мазаев и Валонен. Что дало расширение состава?

Артур Беркут:

Ну, мы решили, как говорится, идти в ногу со временем. У нас появилось очень много электронных примочек и приставок, в которых нужно было очень быстро разбираться, сразу записывать, и чтобы это на сцене еще работало. А Руслан - он электронщик, он играл на клавишах, прекрасно разбирался в электронике, в секвенсорах, и поэтому его и взяли. А Мазаев – у нас давнишняя дружба с ним, и, так как духовой инструмент никто еще не отменял, мы решили его внедрить. Я пытался и сам - я же учился играть на саксофоне - но против Сережи это было бесполезное дело…

В середине 80-х многие песни писались на стихи Маргариты Пушкиной, а потом это сотрудничество прекратилось – альбом 1989-го года «Каменный край» писался уже на стихи Сергея Патрушева. Почему?

Артур Беркут:

Мне кажется, она была настолько загружена, что не смогла прямо сразу приняться за нас, а нам нужно было выпускать альбом, и чем быстрее, тем лучше.

На «Каменном крае» авторство музыки было указано – АВТОГРАФ без разбивки на авторов.

Артур Беркут:

Мы все вместе собрались и решили так. Там же очень много таких вещей, которые были написаны, например, целиком мной, или Леней Гуткиным, или Сашей Ситковецким, и мы решили, чтобы сильно не зарубаться на авторство, написать: «музыка – АВТОГРАФ». Все согласились. Я как сейчас помню этот разговор, и проблем с этим не было никогда.

Почему же на миньоне «Мир в себе», вышедшем вслед, авторство было указано конкретно?

Артур Беркут:

Не знаю. Может быть потому, что миньон выходил уже после альбома и там были песни, которых на альбоме не было.

У группы АВТОГРАФ был проект с американской певицей Мэри Д. Маршалл. Что это был за проект?

Артур Беркут:

Это, если я не ошибаюсь, после Сопота было. Это было первое приглашение, и подпись нашего контракта зависела еще и от тех людей, которые привезли эту певицу. Ребята согласились просто ей подыграть. И это не проект, нет - это разовая акция была. На афишах писали, что это якобы советско-американский вечер дружбы.

Где-то в это же время из группы уходят Сергей Мазаев и Виктор Михалин. И в Америку группа уехала уже с барабанщиком Сергеем Кринициным?

Артур Беркут:

Нет, насколько я помню, Криницин играл здесь. Контракт был подписан с Михалиным. А в Америку мы поехали записывать большинство вещей из «Каменного края», только на английском языке.

Но они и звучат уже по-другому…

Артур Беркут:

Они звучат очень сильно по-другому. Мы сначала решили сделать все, как у нас есть, ну, может, немножечко упростить. Когда мы приехали в Штаты, нам сказали: «Ну, ребятки, вы здесь недельку поживите, осмотритесь, радио послушайте…». А мы все такие горячие, нам в бой надо, на студию – быстрей, быстрей. Но - слушаем радио: там даже близко нет того, что мы играем. Мы подумали, что они захотели такой прорыв сделать. Как бы не так! С тех пор, как мы попали на студию, там нарисовалось очень много влиятельных людей, например, Джефф Бакстер из THE DOOBIE BROTHERS: «Нет, так играть нельзя, надо играть прямо». А мы говорим: «Ну, как же, прямо? Так музыка была написана, с таким расчетом, чтобы здесь крякало, здесь квакало, и все из трех частей…». «Нет, не надо, надо прямо, все прямо» И вот так медленно-медленно от АВТОГРАФА ничего и не осталось. Получилась обычная американская группа, каких много.

Это притом, что в Америке уже была своя группа AUTHOGRAPH?

Артур Беркут:

Из Сан-Франциско которые? Нам приносят диск, я кричу: «О, альбом уже вышел, ребята!», а потом смотрю – лица не те, песни не те. И наш продюсер Хёрб Коуэн, из Bizarre records, сказал: «Нужно писать не «ph» в конце, а «f», чтобы не путали».

Таким образом, после записи американского альбома, группа подошла к своему концу?

Артур Беркут:

Мы с Леней Гуткиным стали продолжать музыкальную деятельность уже в составе другой группы, она там десять раз называлась по-разному, я уже и не помню как. Играли, записывали песни на английском языке, после чего даже поехали в Штаты с ними. Контракт был подписан на 5 лет, и мы не могли покинуть Америку. Нас бы просто судили за то, что мы не выполнили условий контракта. То есть, даже если группы не было – ты обязан отработать. Меня лично вызывали на серьезный разговор: «Гитариста, басиста мы можем заменить, а голос стереть и заменить голосом другого человека мы не можем. Так что, будь добр, эти пять лет до конца отпаши». И, соответственно, мы с Леней там поработали по разным площадкам. А все остальные я уже не знаю, чем стали заниматься. Не то чтобы мы не созванивались - созванивались, но, мне кажется, никому не было дела до того, кто чем занимается.

А почему вы разошлись с Гуткиным?

Артур Беркут:

Много разногласий было: по поводу музыки, по поводу выживания там. Нам не хотелось совсем низко упасть. Чем совсем внизу, лучше остановиться на достигнутом. В Америке очень сложно. Я считал, что нельзя свое лицо терять, а кто-то считал, что можно прогнуться где-то, чтобы потом было лучше. Вот как-то так мы не сошлись…

А Вы не хотели остаться в США на ПМЖ?

Артур Беркут:

Да нет! Зачем? Там же с ума сойдешь. Здесь намного лучше. Вот (указывает на пронесшуюся в стороне завывающую машину) , я же без этого не могу (смеется) .

Как Вы попали в группу SIBIRIA?

Артур Беркут:

В Лос-Анджелесе выходит журнал, где музыканты публикуют объявления: нужен вокалист, нужен гитарист и так далее. А мне очень интересно было попасть в настоящую американскую группу. По тем временам мне очень нравилась глэм-музыка, которая была очень модной, и я несколько звонков сделал. Так я познакомился с ребятами, и нас уже не разорвать было потом. Прекрасно провели время, поездили по Штатам, в Лос-Анджелесе самом поиграли, на фестивалях разных поучаствовали: с PANTERA, SOUNDGARDEN, PEARL JAM. Незабываемое было время!

SIBIRIA же еще и записала альбом?

Артур Беркут:

Ну да, такой, малобюджетный альбом. Это ж надо конкретно вбухивать в это дело, а кто этим будет заниматься?

А потом те же музыканты стали группой ZOOOM…

Артур Беркут:

У нас была некоторая замена, потому что басист уехал в Индиану. Потом, к названию SIBIRIA участники группы как-то странно относились - ZOOOM все-таки ближе им было. К тому же, SIBIRIA играла глэм, а ZOOOM уже стал играть гранж. И поэтому надо было по-другому и называться, и выглядеть. Хотя в гранже не надо вообще никак выглядеть, что, в общем-то, мне на руку было  (смеется) .

Кстати, вещь, которая потом стала называться «Выпьем еще», которую Маврин с Кипеловым записывали, она же, по-моему от Вас пришла? Как получилось, что когда вышел альбом Кипелова-Маврина «Смутное время», Вы не были указаны там как автор?

Артур Беркут:

Да, я ее придумал давно. Он позвонил: «Ничего, если мы твою песню используем?» Я говорю: «Да, господи, ради Бога! Без проблем!». А потом – она же не от начала до конца: там рифф сделан, куплет и припев – собственно говоря, вот и все.

Тогда же еще у вас с ним был проект, который назывался TSAR…

Артур Беркут:

Это была идея, как и SIBIRIA, и ZOOOM, нашего продюсера из Лас-Вегаса. Он тогда предложил опять-таки взять музыкантов из России и музыкантов отсюда. Мы так и назвались: Тим, это барабанщик у нас, Сергей, Артур и Роб, басист – TSAR, Царь. Мы поехали в Лас-Вегас записывать, как они называют, демо. Но я вас умоляю – я послушал это демо: у нас, чтобы записать такое демо, нужно лет 18 работать.

А кто писал песни для этого альбома?

Артур Беркут:

Все песни писал я.

В конце 90-х Вы вернулись в Россию и в 1997-м году пели на концертах с МАСТЕРОМ. Тогда игрались только старые вещи?

Артур Беркут:

Да, только старые.

Вы не рассматривали себя как постоянного певца МАСТЕРА?

Артур Беркут:

Нет, это же было, в общем-то, так: «У нас экстремальная ситуация, помоги!» Вопросов нет – пожалуйста!

Когда вы ездили с ними в Бельгию и во Францию, Вы пели песни преимущественно на английском или на русском?

Артур Беркут:

Там была такая ситуация: практически все тексты были переведены на английский язык. Первый концерт там был практически сорван – произошла накладка с устроителями. А мне нужен был один концерт, чтобы уложить тексты – репетиции это все-таки не совсем то. Мы вели концерты на английском языке, и после второго к нам подошли французы и говорят: «Ребята, вы что делаете вообще? Мы русскую группу пригласили сюда. Они хотят русский язык!» Я говорю: «Но они же не понимают ничего». «Все равно - дух должен быть русский!». И стало совсем здорово: я все эти слова убрал и стал петь на русском языке. Пришлось опять переучивать, вспоминать – я же просто перевел тексты на английский и стал учить английскую программу, соответственно. Вот так и получилось. Нас там хорошо принимали, весело было.

Выходит, тексты переводили Вы?

Артур Беркут:

Половину я, половину профессиональный переводчик. Но укладывал их, чтобы было удобнее петь, все равно я.

Что-нибудь с концертов МАСТЕРА с вашим участием писалось на видео или аудио?

Артур Беркут:

Есть одна запись, краешком глаза я ее видел, но она очень плохого качества. Её выпускать, конечно, невозможно.

А потом от Грановского ушли все – и Вы, и Попов с Шендером…

Артур Беркут:

О, я в этом развале не принимал никакого участия!  (смеется) . Могу предположить, что у них уже давно что-то очень назревало в группе.

В тот момент уже был готовый материал для ZOOOM или он появился только потом?

Артур Беркут:

У нас изначально не планировалось группы как таковой, это был проект: записать альбом, сделать несколько концертов, и все. Не было какой-то такой договоренности от начала и до конца все это рубить. А потом… когда ничего не происходит, становится скучно. Хочется чего-то еще, куда-то еще…

На Ваше место пришел Стас Витарт, записал второй альбом «Неформат-1», а концерты играть не смог по каким-то причинам. И тогда Вы снова появились...

Артур Беркут:

Значит, я и не уходил. Просто отошел на некоторое время  (смеется) . Если бы мы поругались, то я бы уже обратно не приходил. У нас до сих пор очень теплые отношения.

После второго ухода от Маврина у Вас была своя группа БЕРКУТ, которая планировала выпустить альбом. Его даже рекламировали, песни появлялись на сборниках, но он так и не вышел…

Артур Беркут:

Мы работали над ним с Александром Елиным, делали всякие демо-записи, пристреливались. Инициатива была, в основном, его. Мы даже играли концерт: у нас была, грубо говоря, презентация того, чего мы собираемся играть, в клубе «Пятница» около Театра Советской Армии; играли там какие-то вещи из «Каменного края». И как-то долго все это собиралось, с текстами постоянно были какие-то трения… И как раз именно тогда Валерий Кипелов ушёл из АРИИ. Я об этом слышал, когда мы работали над этим альбомом. А потом уже Володя позвонил и пригласил.

Он Вас на прослушивание приглашал?

Артур Беркут:

Нет. Я говорю: «Давай, может, попробуем сперва?» Он: «Нет времени. Вот тебе материал, выучи четыре или пять песен и приходи на репетицию…» Я, честно говоря, не знал, что делать. Он говорит: «А знаешь, кто у нас играет? Серега Попов!» И мы сразу же договорились  (смеется) . Нет, конечно же, не только потому, что там Серега. У нас очень давняя дружба и с Виталиком, и с Максом Удаловым – прекрасные ребята, отличные музыканты.

Вы пришли на место, как сейчас называют, «золотого голоса российского металла»…

Артур Беркут:

Платинового, теперь уже платинового (смеется) .

Каково это было? Ведь больше половины фанатов восприняло Ваш приход в штыки…

Артур Беркут:

Мне не надо было оттяпывать кусок славы – я и так не с улицы пришел. Очень много людей до моего прихода в АРИЮ были в курсе, что я работал и в АВТОГРАФЕ, и в МАСТЕРЕ, и с Мавриком. Я не могу сказать, что я пришел на чье-то место. То есть, даже не так - я пришел практически на свое место. Не потому что Валера ушел, а я быстрее туда прыгнул, нет. Мне с самого начала сказали: «Ни в коем случае не пой так, как он - у тебя и не получится. Мы хотим, чтобы звучало по-другому». Целиком и полностью я получил поддержку участников группы. Волновался, конечно, волновался. И вот, когда пришло время первого концерта, после того, как мы отрепетировали эту программу, в Твери, я, честно говоря, побаивался. Мне говорят: «Ты берегись - сейчас полетит в тебя все, что может полететь…». Ничего не полетело, все было нормально. Ну, думаю, ладно, на втором точно полетит. Второй концерт прошел – прекрасно, все отлично. Потом третий, четвертый… Конечно, до сих пор есть люди в Интернете, которые говорят: «Пошел вон отсюда! Ты что там делаешь?! Ты Валеркины песни поешь!» Ребята, я просто работаю, что же я еще могу делать? Не стреляйте в пианиста, он играет, как может! Я настолько люблю АРИЮ, настолько люблю музыку и песни, написанные группой АРИЯ, ведь не каждая группа может похвастать тем, что концерт состоит вообще из одних хитов, и для меня самое главное: не сделать ее ни в коем случае хуже. По-другому – да, но не хуже. Это очень важно было сделать, и я считаю, что у меня получилось. Я так считаю. Может, кто-то считает иначе. Самое главное – я не облажался!

Наблюдается такая закономерность: сперва с группой МАСТЕР пел Кипелов, потом пели Вы, сначала у Маврина пел Кипелов, потом пели Вы, сначала в АРИИ пел Кипелов, сейчас поете Вы…Некоторые уже делают прогнозы насчет того, кто же станет следующим вокалистом группы КИПЕЛОВ…

Артур Беркут:

Вот! Я тоже об этом думал  (смеется) . В случае чего – совершенно спокойно туда можно отправляться (дружный смех) . В свою очередь я бы хотел предложить Валере попеть в группе БЕРКУТ.

АРИЯ много гастролирует. Как домашние относятся к Вашим занятиям музыкой и постоянным разъездам?

Артур Беркут:

С пониманием, с пониманием. Но, конечно, это сложно. Мне кажется, каждой жене и деткам хочется, чтобы муж и папа был рядом постоянно. Но, может, в этом-то и есть кайф, когда человек отлучается на некоторое время, а потом уже с новым порывом приезжает обратно…

Сейчас модный тренд - группы делают альбомы каверов. Чего бы Вам хотелось исполнить из чужих вещей так, чтобы это была арийская вещь с одной стороны, но в то же время близкая лично Вам?

Артур Беркут:

Так сразу и не сказать… Наверное, что-нибудь из GRAND FUNK RAILROAD, MOTLEY CRUE, DEEP PURPLE, JUDAS PRIEST, сольного Роба Хэлфорда. А из русского можно было бы спеть какие-нибудь песни АВТОГРАФА и АЛЬФЫ – прекрасная, кстати, группа была…

Вы пишете песни, но на альбомы АРИИ попала до сих пор только одна. Почему бы Вам не выпустить сольный альбом?

Артур Беркут:

Я сейчас вплотную этим занимаюсь. Я делаю огромный коллаж из совсем новых песен и собираюсь попробовать выпустить самостоятельно. Продать это кому-то вряд ли сейчас получится, да и не нужно. А почему в АРИИ нет моих песен? По стилю и по духу я, как автор, не могу вклеиться туда. Наверное, лучше, когда песни пишет костяк группы, который уже годами знает, какие риффы в песне должны звучать. Я могу принести мелодию, гармонию, куплет-припев, но это нужно доделывать, додумывать, а чтобы объяснить, как это вижу я, нужно уметь профессионально играть на гитаре… А я как собака – понимаю, а сказать не могу (смеется) .

Тем не менее, «Армагеддон» закрывается Вашей вещью «Твой день». Она кажется очень «автографовской» по духу, и создается такое ощущение, что никто в группе не знает, как под Ваш голос правильно писать музыку.

Артур Беркут:

Ну, это естественно. Любой человек, который поет, всегда напишет песню так, чтобы ему было удобно петь. Ребята приносят свои песни с готовой вокальной мелодией, хотя, если мне неудобно петь, она может переделываться.

А как происходит в АРИИ работа над песней? Допустим, приносит кто-то из музыкантов материал в виде риффов и все подключаются к аранжировке, или музыканты приносят полностью готовую песню?

Артур Беркут:

У нас так: если кто-то приносит материал, и кому-то другому что-то  не нравится, то: «Предложи другое!» И если предложенное лучше, то оно и принимается. Другое дело, что музыкант, гитарист и аранжировщик, он лучше чувствует аранжировку. Если есть доступные слова, которыми можно объяснить, как ты видишь тот или иной момент, то всегда сыграют и попробуют.

А, допустим, приносят Вам текст, и он Вам не нравится. Категорически!

Артур Беркут:

Переделывайте!  (смеется) Очень часто такое бывает - приходится переделывать и переделывать. Это очень сложно. И на Маргариту Пушкину давление очень сильное в этом плане. Причем, бывает так, что нужно изменить буквально два слова, но из-за них теряется весь смысл, и поэтому приходится переделывать, например, два куплета. Или припев надо переделать из-за того, что вот эти два слова не укладываются. Самое главное, чтобы текст был понятен, доступен и прост для восприятия. Потому что музыка сама по себе и так нелегкая…

А Вы сами никогда не пытались писать тексты к музыке?

Артур Беркут:

Писал, и очень много, на русском и на английском. На английском лучше получается, а на русском белиберда какая-то (смеется).

Вот Вы умеете писать тексты на английском, Вы хорошо поете по-английски. Почему бы на синглах не делать би-сайдом англоязычную версию каких-нибудь песен?

Артур Беркут:

Во-первых, нужно очень тщательно следить за репертуаром, за текстами, за выражениями, потому что постоянно думаешь, что там люди не совсем взрослые. Мы ведь не группа ЛЕНИНГРАД – мы позволить себе такого не можем. Это же как наши детки приходят на концерт. Иногда люди воспринимают тексты очень близко к сердцу, понимают немножечко не так, и поэтому нам иногда приходится объяснять, что мы имели ввиду в той или иной песне. Но написаны-то они с другим посылом. Это как отдельные этюды в театре. Есть темы, которые и мне не близки. Но это ничего не значит. Как актер играет на сцене разных героев, которые ему далеко не всегда нравятся, так и певец.

Интервью – Виталий Куликов и Александр "Alexx-Off" Молодяков.